В РФ начался дерибан продовольственного рынка

Санкции спровоцировали крупный передел российского продовольственного рынка. Возможны два сценария. Первый: импорт не уступит, на место прежних стран-поставщиков явятся новые. Качество продуктов упадёт, цены подрастут. Второй вариант: российские крестьяне возьмут реванш. У них по-прежнему богатый выбор направлений для прорыва.

Отечественных овощей на прилавках мало, молочная отрасль в загоне, да и по мясу с рыбой далеко не всё гладко. Пора взяться за дело. В конце концов, почему правительство ищет сыры, овощи и свинину на другом конце света? В то время как 37 млн. человек сельского населения рады любой работе. У крестьян самые низкие в экономике зарплаты, вдвое меньше средних по стране.

Голодные гости

Масштабный передел рынка – зрелище всегда увлекательное. Тем более если речь идёт о сумме более 350 млрд. руб. в год. Когда в воздухе запахло санкциями, сразу разгорелись латиноамериканские страсти. Чили, Уругвай, Аргентина и Эквадор в один голос заявили о желании резко нарастить импорт продуктов в Россию. Похоже, даже не задумываясь, каких именно. Подтянулся Парагвай, предложил сыр, за ним – Перу в надежде перехватить у США крупные поставки арахиса.

Как грянул гром, отыгралась Бразилия, которая обеспечивает 45% импорта говядины, 35% свинины. Зимой 2014 г. она пострадала от санитарных запретов. Когда в августе Россельхознадзор в пожарном порядке снял претензии, бразильцы подняли отпускную цену на свинину почти вдвое. Это прошлось рикошетом по всем видам мяса, в том числе на четверть подскочила оптовая стоимость российской птицы.

Зато насмешил Иран. От него ждали рыбу и фрукты, он удивил обещанием направить в РФ громадные партии яиц. По 20 тыс. т в месяц. Хотя у нас свои яйца в изобилии. Также стратегические планы на российский рынок строит крупнейший в мире производитель свинины – китайская корпорация WH Group. Раньше ворота в РФ перед ней были наглухо запечатаны. В общем, крупные мировые поставщики продовольствия в сборе, радуются редкой удаче. Чиновникам веселье, можно хорошо погреть руки, заново раздавая лицензии и квоты на импорт. С их точки зрения, покупателю нет разницы, будут ли зимние парниковые помидоры в соседнем магазине испанские, турецкие или уругвайские. Всё равно невкусные. Выращенное промышленным способом и замороженное до -18 C мясо тоже не имеет особых национальных оттенков.

Тут вспоминаются горящие глаза российских крестьян. Какой надеждой они светятся на Кубани, в Липецке, на Вологодчине, в Астрахани, далее всюду. За последние недели немало сказано на тему: дайте шанс, накормим страну до отвала. В Сибири проснулся Омск, пообещал обеспечить свининой и птицей себя и соседние регионы. Воронеж и Калмыкия замахнулись на невиданное – масштабное производство качественной мраморной говядины. Мурманск очнулся от северного сна, грозит впервые за 25 лет завалить страну живой рыбой. Хотя пока там не ладится. Крупнейший в городе рыбокомбинат в сентябре остановился из-за нехватки сырья. Оказалось, вся рыба шла из Норвегии.

Аграрный энтузиазм нарастает. В ответ правительство обещало помочь ускоренному развитию села. Минсельхоз назвал сумму 636 млрд. руб. на ближайшие шесть лет. Что характерно, фермерам, то есть малому бизнесу на селе, из этого потока предложили только 9 млрд. рублей. Остальное предназначается нескольким десяткам самых крупных хозяйств. Как бы то ни было, сейчас, по программе развития АПК до 2020 г., на помощь хозяйствам заложено по 200 млрд. руб. в год. Продуктовое ускорение поднимет расходы до 306 миллиардов.

Крепостные коровы

300 миллиардов – 2% федерального бюджета – на хорошее дело не жалко. Что взамен? Прежде чем бросаться на помощь крестьянам, надо разобраться, каким именно. В России, по сути, два параллельных сельских хозяйства. Они живут по разным правилам, почти не соприкасаются. Представители первого аграрного мира – постоянные герои отчётов Минсельхоза, любимчики членов правительства. Это три сотни частных аграрных холдингов. Владельцы умопомрачительных размеров полей и комбинатов на миллионы голов скота, десятки миллионов кур. Агрохолдинги берут масштабом: на их счету 78% производства зерна, две трети яиц, 90% свёклы, 64% мяса, 70% сборов подсолнечника, половина молока. Так что урожай, о котором много говорят в новостях, – поляна аграрных гигантов. К слову, прогнозы по нему всё радужнее. В начале лета 2014 г. сбор прогнозировался на уровне 92–95 млн. т, к августу заговорили про 100 млн. т, в начале сентября эксперты назвали цифру 104 миллиона. Значит, с хлебом, гречкой, манкой и прочей крупой всё будет прекрасно. Что касается агрохолдингов. Конечно, по размерам бизнеса им далеко до крупнейших нефтяных, финансовых и т.д. корпораций. Даже два самых больших аграрных производителя России – «Черкизово» и «Мираторг» – расположились на 103–105 местах в списке крупнейших компаний РФ.

Зато на своём поле они короли. Скажем, самый заметный отечественный производитель зерна, компания «Юг Руси» из Ростова-на Дону, в прошлом году заработала 56 млрд. рублей. Номер один по свинине, холдинг «Мираторг», получил почти 40 миллиардов. Выручка другого крупного свиновода, «Агро-Белогорья», достигла 23,4 млрд. рублей. Хозяйства собрали в кулак миллионы гектаров земли. По оценкам экспертов, они владеют от 5,5 до 6 млн. га угодий. В целом крупные и средние агрохолдинги собрали 86,3 млн. га. Это половина сельхозземель России.

Представители второго аграрного мира не отличаются лоском, не обласканы властями. Они – настоящее село, люди, которых называют крестьянством. По данным Росстата, в России 250 тыс. фермерских и 22,8 млн. личных приусадебных хозяйств (плюс 13,8 млн. участков под дачами). Здесь не выращивают пшеницу, подсолнечник или свёклу – наделы не тех масштабов. Да и серьёзную технику крестьянину-одиночке не потянуть. У селян своя ниша, они дают стране 70% свежих овощей (вместе с фермерскими хозяйствами – 85%). Треть российского мяса и птицы, пятая часть яиц также родом с маленьких крестьянских участков. Можно не сомневаться, это самая вкусная, самая натуральная доля.

Что разделяет два аграрных мира? Основной барьер – торговля. Запретов не счесть, малые хозяйства загнаны в узкую щель. Максимум, что им позволено, – торговать на колхозных рынках, в города не пускают. В результате половина российского продовольствия отрезана от основных потребителей. Характерный пример – ситуация с картофелем. Агрохолдинги этой культурой не интересуются, потому что прибыль крохотная. Традиционно 90% картошки выращивают малые хозяйства. Может быть поэтому, корнеплоды – один из немногих продуктов, который дешевел с 2010 года. Три года назад оптом просили 11,5 руб. за кг, потом цены снизились до 7,5 рубля.

Частник отлично справляется, по картошке у нас перепроизводство. В 2013 г. в России собрали более 30 млн. тонн. Это по 200 кг с лишним на каждого жителя страны. Дешёвый российский картофель идёт на экспорт в Казахстан, Азербайджан и Иран, мелкими партиями добирается даже до Норвегии и Японии (где ценится высоко). Нет его только на прилавках российских торговых сетей. Точнее, осенью картофель свой. Но к зиме его всё меньше, к февралю-марту прилавки постепенно наполняет импорт. В 2013 г. в Россию ухитрились завезти 412 тыс. т зарубежной картошки.

Овощная логика

Как это вышло? Так же, как с остальными овощами. Они могли бы стать основным направлением удара по импорту. Привозной зелени на прилавках две трети. Свои в основном лук и морковь. И то на 2,3 млн. т проданного в 2013 г. лука на импорт пришлось 306 тыс. тонн. Российской морковки в прошлом году разошлось 1,6 млн. т, импортной – 270 тыс. тонн.

Торговые сети разводят руками. Мол, российские овощи плохо хранятся, на зиму в запасе остаётся только 30–40% урожая. Импортный аналог пусть невкусный, зато лежит годами. Хотя у специалистов другое мнение. Сети прекрасно осведомлены, что пользы от привозных овощей нет. «Они едут в Россию минимум 10 суток. За это время зелень теряет витамины, превращается в траву. Полезные свойства парниковых огурцов и помидоров исчезают через несколько дней после того, как их сорвали», – объясняет гендиректор ассоциации Теплицы России Н. Рогова.

Только торговле важно другое. По санитарным правилам на каждую партию продуктов приходится получать ворох разнообразных свидетельств и сертификатов. Бумаги штампуют далеко не бесплатно, чем мельче поставщики, тем больше возни и расходов. Крупной сети проще взять много тысяч тонн импорта с готовыми документами. Пусть продукты убогого качества, зато без претензий. Вторая причина – поборы, которые в сетях называют входными билетами, сборами и т.д. Ободрать богатого крупного импортёра куда проще, чем собирать мзду с тысяч мелких фермеров.

Вторая после овощей больная точка российского села – молоко. РФ восьмая в мире по надоям, в 2013 г. крупные хозяйства выпустили 13,5 млн. т (вышло более 90 л на каждого жителя страны). Из них 9,7 млн. т пошло в переработку. В малых хозяйствах надоили ещё 12 млн. тонн. По данным Росстата, 48% всего молока в России и производится, и потребляется сельскими жителями.

Вроде в общей сложности молока немало, но промышленности удалось закрыть только 60% потребностей страны. Поставки импортной молочной продукции, включая масло, сметану, сыры и т.д., в прошлом году достигли 11 млн. тонн. Самое проблемное направление – переработка. Прежде всего сыр. С собственным качественным сыром в России пока не сложилось, продукта выпускают всё меньше. В 2013 г. производство сыра упало с 383 до 356 тыс. тонн. Хорошо, сливочного масла, как делали 180 тыс. т, так и осталось.

Сыр – продукт показательный. Он как лакмусовая бумага для теста на уровень развития национального молочного производства. Потому что производить его трудно и дорого. Стандартное соотношение: 8–10 л молока на 1 кг сыра. Вдобавок продукт надо выдержать, добиться хороших вкуса и аромата. С учётом нынешних цен на молоко себестоимость килограмма сыра выходит 150–200 рублей. Кстати, то же соотношение – по сливочному маслу.

С хорошим маслом ув РФ всё в порядке. Зато задача выпустить недорогой, но качественный сыр оказалась непосильной. В результате треть продукта шла из Евросоюза, при этом в 2013 г. импорт вырос на четверть. Конечно, устремившиеся в РФ германские и финские сыры были далеко не теми же, что поставляются на внутренний рынок ЕС.

Импортная молочка была важным ограничителем. Она не давала агрохолдингам задирать цены, хотя попыток зафиксировано немало. В 2011–2012 гг. цены были стабильны. Оптовая стоимость молока падала с 17 руб. за 1 л зимой до 15,5 руб. в летние месяцы. В 2013 г. цена подскочила до 22 рублей. За последние пять лет скачок вверх – втрое. Сейчас, в сезон дешёвого молока, продукт идёт по 18,6 руб. за литр, к зиме можно ждать 25–30 рублей. Кстати, под прикрытием шума на тему санкций поднялась среднероссийская розничная стоимость литра молока в пакете. В начале сентября 2014 г. она перевалила за 55 руб., хотя месяц назад было 36 рублей.

С молоком ситуация сложная. Важно принципиально определиться, готовы ли в РФ всеми силами поднимать отрасль или по-прежнему рассчитывать на импорт. Единственный путь к самодостаточности – нарастить стадо. Тут непаханое поле для работы. В 2013 г. коров в России насчитали 8,6 миллиона. Для сравнения: в 1990 г. в РСФСР было 57 млн. голов. Падение впечатляет. Задача – поднять поголовье – непростая, займёт много лет. Тем более стопором неожиданно выступило государство. Оно субсидирует закупку мясных и гибридных пород. Но для молочных коров в программе господдержки строчки не нашлось. В результате стадо сжимается, в 2013 г. недосчитались 160 тыс. голов.

Второй нюанс: крупные агрохолдинги молоком интересуются в последнюю очередь. Молочные фермы окупаются 7–10 лет, есть более прибыльные направления. Всё упирается в вопрос кормов и надоев. В РФ корова в среднем даёт 4–5 т молока в год, тогда как в ЕС – до 10 тонн. Мало того, что стадо из тысячи продуктивных породистых коров стоит более 100 млн. рублей. Животных надо кормить дорогими пищевыми концентратами. В результате содержание обойдётся втрое дороже, чем в случае обычной сельской бурёнки. Тогда как надой увеличится только в два раза.

Поэтому агрохолдинги всерьёз займутся молочной темой, исключительно если государство сильно раскошелится. Не факт, что нужно разбрасывать миллиарды. Потому что молоко могут поднять малые хозяйства. «Фермеры демонстрируют самый высокий прирост в производстве молока. На фоне общего сокращения, ежегодный рост надоев и поголовья 10–12%», – рассказывает глава ассоциации и фермерских кооперативов В. Плотников.

Мраморный мираж

Теперь по мясу. Цены разгоняют на пустом месте, поскольку российский потребитель давно сделал выбор в пользу дешёвой птицы. В 2013 г. в РФ продали 9,5 млн. т мяса. Доля говядины – 24%, свинины – 30%, тогда как курицы – 42%. С курами всё давно хорошо, импорт – менее 13%. В прошлом году в РФ выпустили 5,122 млн. т птичьего мяса. Лидер – Белгородская область с производством 759,5 тыс. тонн. Это больше, чем производится на всём Урале (475 тыс. т) и в Сибири (467 тыс. тонн). Кроме того, эксперты прогнозируют крупный рост выпуска птицы в 2014–2015 гг., поскольку курятина заместит дорогое импортное мясо. Скорее всего, доля птицы перевалит за 50%.

По свинине ситуация схожая, только отстаёт от куриной на два-три года. Импорт упал до 19%, собственное производство в 2013 г. подскочило на 10%, до 3,625 млн. тонн. Российский свиной лидер – всё та же Белгородская область с показателем 703 тыс. тонн. Столько выпускают Кавказский, Южный, Уральский и Дальневосточный округа, вместе взятые. Второе место у Курской области (170 тыс. т), третье – у Воронежской (156 тыс. тонн).

На вопросы о будущем в союзе свиноводов отвечают кратко. Через два-три года выйдем на полное обеспечение по свинине. Так что бразильцам недолго радоваться. Прекрасные прогнозы может испортить разве только пресловутая африканская чума свиней (АЧС), способная за пару недель выкосить любое хозяйство. АЧС – причина кубанской свиной аномалии (этого мяса в регионе выпускают поразительно мало). Когда в 15 местных хозяйствах прокатилась эпидемия, пришлось уничтожить сотню тысяч животных. Ввели карантин и свиные заставы на дорогах. В результате в 2013 г. Краснодарский край произвёл только 53,6 тыс. т свинины. Меньше Красноярского края, Свердловской и Тюменской областей. К счастью, эпидемия на спаде.

Интереснее всего ситуация с говядиной. Агрохолдинги её толком не занимаются, импорт захватил треть рынка. Хотя мясо самое дорогое, прибыль не та, фермы окупаются 10–15 лет. Качественной говядины в РФ выпускают крайне мало, да и спрос на неё скромный. Потому что очень дорого. Цены на вырезку породистого животного, на которую приходится только 8–10% туши, доходят до 1 тыс. руб. за килограмм и выше. Это мясо для стейков.

Что касается более доступной говядины, в 2013 г. такого мяса вырастили 2,896 млн. тонн. Что интересно, по коровам региональные лидеры другие. Тут впереди Башкирия с выпуском 206 тыс. т, следующий – Татарстан (159 тыс. т), за ним идут Краснодарский и Алтайский края (122–126 тыс. тонн). Основная тенденция: хотя мясное стадо почти не растёт, появляется всё больше точек прорыва.

Одним из первых было хозяйство из Липецкой области, сделавшее ставку на мраморное мясо. Проект прижился, в 2013 г. производство достигло 6 тыс. тонн. Осенью 2014 г. стартуют ещё три подобных проекта – в Воронеже, на Алтае и в Мордовии. Крупнейший из них рассчитан на 130 тыс. т мяса в год. Из них 10% – мраморная говядина. В Калуге открыли центр генетики мясной породы Ангус. Ежегодно он будет поставлять хозяйствам 12 тыс. племенных коров. В общем, с говядиной всё идёт по плану. Отрасль развивается в правильном направлении, только темпы другие. Горизонты здесь 5–10 лет и больше, так что заметных перемен к лучшему можно ждать примерно к 2020 году.

К слову, ни для кого не новость: цены на продовольствие в России намного выше мировых. Особенно ощутим отрыв вверх по овощам, молоку и мясу. Правительству не помешает взглянуть на такие цифры. В среднем по РФ типичная семья тратит на продовольствие 42% дохода. У пятой части на еду уходит половина заработка. В Ульяновской области на продукты тратят 55% дохода, в Саратовской, Пензенской, Брянской областях – 60–65%.

Это катастрофа. Нормальным показателем в мире считается 12–15%. Если на продукты уходит больше трети дохода, семьям принято помогать. Так что поддержка российских производителей продовольствия – задача, безусловно, важная. Только люди всё же на первом месте. В конце концов, какова глобальная цель программы продовольственной безопасности? Чья это безо­пасность? Чиновники хотят нарастить цифры или действительно стремятся сделать еду доступной народу?

ИЦ УАК по материалам КазахЗерно